Педагоги начальной школы и школьные
логопеды все чаще жалуются на то, что резко
возросло число детей с дислексиями и
дисграфиями, а значит, увеличилось число детей с
патологией. Но, сравнивая нынешних учеников
1–4-х классов и их сверстников предыдущих
поколений, мы должны учесть, что сравнивать можно
только «при прочих равных», то есть когда
сохранены одинаковые условия жизни и обучения.
Только тогда можно говорить, что причиной
нарушений обучаемости является патология. Но мы
знаем, что равных условий нет. В первую очередь,
резко изменились методики обучения, и все более
маленькие по возрасту дети попадают в школу.
Среда, окружающая ребенка, становится все более
наполненной символами, знаками, условными
обозначениями, а не реальными чувственными
образами. Именно поэтому сейчас активно
обсуждается вопрос о так называемых дидактогенных
дисграфиях, то есть наведенных обучением.
Можно возразить, что не все дети
становятся дисграфиками. По-видимому, дело в том,
что в огромном разнообразии индивидуальных
вариантов нормального развития мозга есть такие
типы детей, для которых происшедшее изменение
методов обучения является нефизиологичным,
противоречащим нормальному темпу,
последовательности, своеобразию развития их
мозга, а значит, и развития психических
функций.
Остановимся только на одном аспекте
индивидуального развития мозга ребенка:
функциональной специализации его левого и
правого полушарий. Левое полушарие связано у
взрослого человека с логическим,
алгоритмическим мышлением, дискретной
переработкой информации, классификацией,
построением причинно-следственных цепочек.
Правое полушарие связано с
эмоционально-образным, пространственным,
интуитивным мышлением, с созданием целостной
панорамной картины мира. Левое полушарие
разбивает информацию на части, отбрасывает
«лишнее» (конкретику, нюансы) и из того, что
осталось, собирает модель, состоящую из
отдельных блоков. Правое полушарие ничего не
отбрасывает, схватывает картину мира во всем
многообразии конкретных деталей, но не может их
вычленить из целого.
Можно перефразировать известную
мудрость: «Мысль изреченная есть ложь», – так как
любую мысль мы высказываем словами. Называя
предмет или явление словом, мы жертвуем
конкретным ради отнесения его к определенному,
условно выделенному классу, формализуем знание,
переводим его в знаки и символы, оторванные от
чувственной оболочки. А это функция левого
полушария. Центры речи в филогенезе
сформировались у человека именно в левом
полушарии.
Вся грамматика нашего языка хранится
тоже в левом полушарии.
У детей по сравнению со взрослыми свои
особенности. Первая состоит в том, что левое
полушарие функционально развивается как бы
медленнее правого, так как чувственная,
целостная сторона восприятия должна опережать в
развитии символическую, дробную – иначе нечего
будет дробить и классифицировать. Прежде чем
дробить, надо наработать целостный чувственный
слой. Вторая особенность детского мозга связана
с тем, что пучок нервов, соединяющий левое и
правое полушария (так называемое мозолистое тело)
и позволяющий пересылать информацию из
полушария в полушарие, осуществлять
межполушарное взаимодействие, обмен и
интеграцию, у детей, особенно у мальчиков,
непропорционально мал по сравнению со взрослыми.
Следовательно, обмен информацией между
полушариями у детей значительно затруднен.
И мы с вами, и наши дети имеем по два
нормальных, активно работающих полушария. И тем
не менее часть людей предпочитает чаще
пользоваться левополушарными стратегиями
переработки информации (так устроен их мозг), а
другая часть предпочитает правополушарные
стратегии (они имеют другой вариант
функциональной организации мозга). При этом чем
младше ребенок, тем он как бы более
правополушарен.
По-видимому, для так называемых
правополушарников обмен информацией между
полушариями при вербальных способах обучения
более важен, чем для левополушарников, так как
без такого обмена затруднен доступ к центрам
речи.
Если ребенок леворукий, левоглазый или
левоухий, то есть в моторной или сенсорной сфере
ведущим является правое полушарие (нервные пути
в мозгу перекрещиваются: информация от правой
стороны тела идет в левое полушарие, а от
левой – в правое), то координация информации,
доставляемой в речевое полушарие от пишущей
руки, ведущего глаза и уха, тоже затруднена.
Попутно следует отметить, что у 15% левшей центры
речи находятся в правом полушарии.
В школе уже в первом классе все больше
вводят символов, формальных условных
обозначений, не имеющих опоры на реальные
чувственные образы. Членение на слоги для
переноса не соответствует естественному
членению на основе дыхания и артикуляции.
Понятие падежей, частей речи, членов предложения
спускается на все более младшие возрастные
группы. С первого и второго класса вводится
иностранный язык, причем не в разговорной,
естественной для материнского способа обучения
форме, а сразу в буквах, символах.
Человек на всем пути своего становления
сначала накапливал чувственный слой знаний, а
потом уже начал их классифицировать,
рефлексировать над ними: делить на группы,
дробить, придумывать названия падежам: например,
условно делить слово по составу, предложения –
на члены и т.д.
Но граница между дополнением и
обстоятельством порой очень зыбкая. Букву й
мы относим то к полугласным, то к согласным.
Такая условность не имеет чувственной
основы, и правополушарники, наиболее чуткие к
нюансам чувственного восприятия, настроенные на
целостное, смысловое, а не на формальное,
дискретное, особенно страдают при таком
обучении. А ведь правополушарники – это, по
словам H.H. Трауготт, генераторы идей, двигатели
прогресса.
Правополушарники стремятся к
глобальному, а не слоговому чтению, к
смысловому решению задач, а не на основе
заданного алгоритма, шаблона. Для них более
актуальны трудности соотнесения правого и
левого в пространстве. У таких детей (например, у
левшей и скрытых левшей) парные органы чувств
могут развиваться асинхронно: один глаз уже
видит так же, как у здорового взрослого, а другой
– дальнозоркий, как у дошкольника. Это может
приводить при определенных условиях к нарушению
бинокулярного зрения. Бывает и такое, что
ребенок, который плохо читает двумя глазами
(переставляет слоги, читает справа налево),
закрыв один глаз, начинает читать быстро и
правильно. Это связано с тем, что для таких детей
особенно важны полноценные межполушарные
отношения, а незрелое в этом возрасте мозолистое
тело частично заблокировало передачу информации
из одного полушария в другое.
Мы заставляем детей учить правила. Но
правила – не самоцель, а инструмент познания. Они
хранятся в левом полушарии и используются тогда,
когда знание непрочно. Это как бы костыли наших
знаний. Упроченное же знание передается в правое
полушарие и уже не требует обращения к правилам.
Мало того, акцент на воспроизведение правил
начинает мешать грамотному письму. Мы с вами,
когда пишем, не вспоминаем правила перед каждым
словом – все происходит автоматически.
Нами был проведен такой эксперимент:
каждого из учеников второго и шестого классов мы
попросили из двух утверждений выбрать то,
которое больше подходит именно ему. Были
предложены такие два утверждения: «Перед
написанием каждого трудного слова ты
вспоминаешь правило» и «Ты не думаешь о правилах,
а если задумаешься, это тебя сбивает».
36% второклассников и 28% шестиклассников
сказали, что правила их сбивают. Во втором классе
правила мешали в основном правополушарникам, и
это никак не было связано с их успеваемостью по
русскому языку, а в шестом классе те дети, которым
правила мешали, имели более высокие отметки.
По-видимому, их знания были упрочены и переданы в
правое полушарие.
В другом исследовании мы разделили
третьеклассников на две группы: одной раздали
карточки, на которых было напечатано незнакомое
им правило, а другой – карточки, на которых
вместо правил была масса примеров на это правило.
Потом поменяли группы местами и предложили
другое правило или примеры к нему. Затем карточки
собрали и дали детям диктант на оба эти правила.
42% учеников, преимущественно левополушарники,
делали меньше ошибок, если они изучали правило, а
знакомство с примерами им никак не помогало. Но в
то же время 35% детей, несмотря на ознакомление с
правилами, делали массу ошибок, однако если они
получали информацию о грамотном написании,
знакомясь с примерами употребления этого
правила, то есть сами усваивали принцип, то
ошибок почти не делали. Это были преимущественно
правополушарники.
В школе акцент делается не на
самостоятельный поиск принципа, а на заучивание
шаблона, что облегчает школьную (но не
дальнейшую) жизнь левополушарников, а
правополушарников может привести в ряды
дисграфиков.
Таким образом, используемые в настоящее
время методы школьного обучения, смена принципов
обучения, последовательности и межпредметных
связей вводимого материала, возраста его подачи
затрудняют возможности усвоения знаний,
особенно правополушарниками.
Правополушарники с трудом воспринимают
новую информацию путем дидактических объяснений
или ознакомления с правилами. Они жаждут
целостного и осмысленного, а мы их заставляем
дробить на лишенные смысла части. Им нужен
диалог, а им предлагают монолог учителя или
автора учебника. Они хотят понять, а учитель
требует запомнить. Им нужно найти место новых
знаний в контексте целостного мирознания, в
целостной модели мира, а им предлагают
расчленить мир на блоки.
Уже при рождении в мозгу ребенка имеется
программа развития по левополушарному,
правополушарному или смешанному типу, но
врожденными являются только потенциальные
возможности, а как на базе этих программ будет
реально формироваться функциональная
организация мозга, а значит, и психика ребенка,
зависит от того взрослого, который его обучает и
воспитывает.
Мозг ребенка развивается только в
контакте со взрослым человеком и предметной
культурной средой. То есть мозг развивает
педагог, и любое нарушение нормального маршрута
развития может привести к его функциональной
деформации даже у изначально нормального
здорового ребенка.
Раннее введение символов подавляет
нормальное формирование чувственной базы,
приводит к развитию символического в ущерб
чувственному, к дроблению единого мира на
невзаимосвязанные куски, единого мирознания –
на школьные предметы. Все более эксплуатируется
левое полушарие в ущерб правому.
А кто пишет школьные учебники? Те, кто
любит и умеет писать, – левополушарники.
Логопедами тоже чаще работают левополушарники.
И учителя-предметники чаще относятся к этому
же типу функциональной организации мозга.
А левополушарники, не имея другого образца,
кроме собственной психики, и принимая ее за
эталон, строят обучение, опираясь на свой опыт
восприятия и переработки информации.
Как это ни парадоксально, учитель и
автор учебника иногда мешают ученику усваивать
знания, мешают научиться и сами же при этом
ставят на нем клеймо троечника или дислексика и
дисграфика.
Таких детей Д.Н. Исаев называет
«приговоренными к необучаемости». А они не
ленивые, не глупые, не больные, а просто другие, не
такие, как мы. Они нужны нам. Без
правополушарников прогресс остановится. Это они
способны из разрозненных фактов построить
целостную теорию. Это они способны найти решение
в безвыходной ситуации. Это они способны увидеть
лес там, где левополушарники видят только
деревья.
Нет плохих типов мозга, нет плохих типов
психики. Есть счастливые и несчастливые люди –
те, кого понимают, и те, кого вовремя не поняли.